Законодательный пакет о неуважении и фейках: споры и мемы.
Наверное, никогда прежде несколько поправок в Кодекс об административных правонарушениях и в профильный закон «Об информации» не вызывали такой общественной дискуссии. Изменения в КоАП вносятся регулярно, большинство законопослушных граждан на них не обращает внимания – считают, что штрафы и санкции их попросту не могут коснуться в силу добросовестного поведения. А вот новости передавать, давать им оценку, критиковать власть предержащих любят практически все. Тихие кухонные беседы сорокалетней давности заменила собой своеобразная «мировая завалинка» - Интернет.
Госдума и Совет Федерации одобрили несколько инициатив по регулированию пространства и поведения в нем. На первый взгляд может показаться страшно. Назад к цензуре? Один из разработчиков проектов, сенатор Андрей Клишас за два месяца до апробации своих поправок дал пояснения. Если всемирная сеть признается как некий общественный институт, то и для него должны действовать поведенческие нормы и правила.
Фото: сенатор Андрей Клишас
«Если выйдем на улицу и увидим человека, который будет кричать нецензурную лексику и выражаться в отношении судов, парламента и еще кого-то, и милиционер, наверное, пригласит его в ближайшее отделение полиции и составит на него административный протокол. Вот что произойдет. Когда-то же самое происходит в интернете, это никак не регулируют. Моя юридическая специальность — сравнительное право. В зарубежных странах, в том числе в странах европейской правовой системы, такого рода действия являются уголовными преступлениями, которые подлежат ответственности, включая лишение свободы сроком до трех лет. Это и Германия, и Бельгия. Поэтому я считаю, что у нас это пробел: интернет — пространство, которое должно регулироваться как минимум сходным образом по сравнению с тем, как регулируются СМИ и другие публичные общественные пространства, где люди имеют право высказываться и критиковать сколько угодно любые конституционные органы власти, но без оскорблений, без того, чтобы подменить ту или иную содержательную дискуссию просто нецензурщиной и тем, что представители конституционных органов власти — суды, прокуратура — огульно обвиняются в тех или иных преступлениях»
Андрей Клишас, председатель Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Совета Федерации
Сколько же, возможно, будет стоить намеренное или злонамеренное оскорбление власти? Размеры штрафа могут колебаться от 30 до 100 тысяч рублей. Рецидив обойдется в 200 тысяч или даже 15 сутками ареста. Цены, как видим, прописаны четко, а вот критерии – не очень. Сенатор Клишас признает, что надо изучать «контекст». Он сам, к примеру, признает, что рождение и употребление известным телеведущим мема «госдура» оскорблением института парламентаризма можно и не считать. Мол, «чего не скажешь в шутейном разговоре». Но вот такая размытость и неконкретность формулировок многих настораживает. Накануне парламентского голосования Совет при Президенте по правам человека выступил со своим заключением по поправкам.
«Необходимо отметить явную правовую неопределенность понятия «выражение явного неуважения в неприличной форме». Данное понятие может быть интерпретировано предельно широко. Правоприменитель может приравнять «неприличную форму» к понятию «нецензурная брань», но может также выйти далеко за рамки данного понятия. Добавленные во втором чтении законопроекта слова «которая оскорбляет человеческое достоинство и общественную нравственность» никак не уточнили используемое понятие. Неясен и правовой смысл понятия «явное неуважение». В частности, неясно, будут ли подпадать под действие проектируемой статьи карикатуры, анекдоты, скетчи, репризы, пародии»
фрагмент Экспертного заключения Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека
Валентина Матвиенко тоже не могла не прокомментировать часть законодательного пакета, которая касается критики «власти» и так называемых фейковых (недостоверных) новостей. Причем, объединение трендов вышло достаточно забавным.
«Вчера только приняли «законы Клишаса», а сегодня уже новые мемы: Поругаешь власть - попадаешь под закон об оскорблении, похвалишь власть – попадаешь под закон о фейковых новостях. Народ не дремлет»
Валентина Матвиенко, председатель Совета Федерации
Поправки, которые позволят блокировать распространение «фейковой», недостоверной информации вызвали немало споров. При обсуждении приводили примеры информационного «сопровождения» недавних российских трагедий – в Кемерово и Магнитогорске. Неосторожно брошенное слово, условная «новость» может спровоцировать панику и усугубить последствия катастрофы. С другой стороны, разница в понимании и осознании тоже должна играть роль и учитываться. 40 лет назад это точно подметил мастер политической интриги и ее подоплек Юлиан Семенов.
«Видите ли, Майкл, — задумчиво сказал Нелсон Грин, наблюдая за тем, как внуки кувыркались в бассейне, выложенном красным туфом, привезенным из Турции, — всякое ощущение верно, как ощущение. Другое дело — суждение об ощущении. Оно может быть истинным или ложным… Я запомнил лекцию профессора Митчелла, вы еще тогда были ребенком, а не заместителем директора центрального разведывательного управления… Митчелл говорил, что если весло, погруженное в воду, кажется сломанным, то ощущение в этом случае верно, поскольку наблюдающий испытывает именно это ощущение. Но если в силу этого он станет утверждать, что весло действительно сломано, то суждение окажется ложным… Ошибки людские, дорогой Майкл, заключаются не в ложных ощущениях — бог с ними, с ощущениями, — а в ложном суждении…»
Юлиан Семенов, «ТАСС уполномочен заявить»
Но мир ставит перед информационным пространством новые вызовы. Если недостоверную или ложную информацию нужно пресекать и изолировать, то как быть с другой – правдивой, страшной и… провоцирующей? Теракт-онлайн в Новой Зеландии заставляет задать именно такие вопросы. Прямая трансляция преступления, вызывающая своей наглостью и цинизмом – не повод ли задуматься о том, чтобы оградить и защитить общество от подобной «рекламы». Уже говорят, что террористы в Крайстчерче вдохновлялись записями норвежского Брейвика. Но пошли дальше скандинавского маньяка, превратив свое преступление в реалити-шоу. Стоит ли противопоставлять этому административные меры или общество может прибегнуть к системе саморегулирования и защититься самостоятельно? Вопросы, к сожалению, все жестче, да и время подкидывает их с пугающей завидной регулярностью.
Михаил Михайлов, «Вместе-РФ»